С детских лет одна страсть завладела мной – любовь к природе. Временами
она приобретала такую остроту, что пугала моих близких. Когда я
возвращался осенью в гимназию из Брянских лесов или из Крыма, у меня
начиналась жестокая тоска по прожитому лету. Я худел на глазах и не спал
по ночам. Я скрывал это свое состояние от окружающих. Уже давно я
убедился, что, кроме недоумения, оно ничего не вызывает. Это было как
раз то «несерьезное», что, по мнению близких, коренилось во мне и мешало
мне жить.
Как я мог объяснить им, что в этом моем ощущении природы
было нечто большее, чем удивление перед ее совершенством, что это было
не бесцельное любование, а сознание среды, без которой человеку нельзя
работать в полную меру сил. Люди обычно уходят в природу, как в отдых. Я
же думал, что жизнь в природе должна быть постоянным состоянием
человека.